Михаил Мальковский – СПАСИТЕЛЬ

Как сказал мне один старец в автобусе применительно к теме моего материала, все мы под Богом. Можно разделять или не соглашаться с его мнением, но прочитайте этот материал до конца. Возможно, устами старца глаголет истина...

ТРАГЕДИЯ с Ледовым дворцом в понедельник 8 февраля с. г. потрясла весь город. Её причины установят компетентные органы, и об этом мы ещё поговорим. Но меня, как и многих моих земляков, не перестают волновать как сам факт обвала перекрытия Ледового дворца, так и возможные последствия.

Прелюдией к моему материалу хотел бы предпослать притчу о том, как в нашей жизни всё обрастает слухами, в которых трудно понять, где правда, а где – вымысел. Посудите сами: «Когда обвал начался, тренер-то успел всех детей перебросить через барьер и тем их спас...», «Он весь порезался детскими коньками...», «По чистой случайности сам он едва выбрался из-под обломков...»

И распространялись эти байки в автобусах, очередях, на улицах...

11 ФЕВРАЛЯ я встретился с тренером Михаилом Мальковским, о котором эти сплетни (иначе их не назовёшь) витали по Лениногорску.

... Михаила я застал в административном здании стадиона, примыкающем к хоккейной коробке. Сейчас здесь продолжаются тренировки по известным уже причинам. Он был в добром здравии и... без единой царапинки.

Я не стал бередить его настроение услышанными байками, просто попросил вспомнить (если можно?) о деталях, секундах той минуты до рушения кровли, которая могла бы стать... роковой. И ещё попросил его (не торопясь, не упуская деталей) поведать о том, что же случилось в действительности.

МАЛЬКОВСКИЙ ПЕРЕВЁЛ ДЫХАНИЕ. Я ждал. Понимал его состояние.

– Я проводил с 6.30 первое утреннее занятие с ребятами. На льду было семнадцать 12-летних мальчишек, грезивших мечтами о большом хоккее... В дальнем углу Ледовой арены (у бара) от входа во дворец я объяснял ребятам новые тренировочные упражнения.

Михаил замолчал. Собирался с мыслями: ведь всё произошло в мгновение ока.

– ... Вдруг донесся необычный шум, такого в природе, кажется, не существует, я не слышал. Тогда ещё я не почувствовал особого беспокойства. Но инстинкт самосохранения подсказал, что здесь – дети, доверенные мне родителями. Я крикнул: «Всем – на другой конец арены!» Они – послушные, понятливые, ринулись по команде, я замыкал бег. В считанные секунды они оказались на другом конце арены, столпились у борта, ждут меня. Это у капитальной кирпичной стены административного здания. Они готовы слушать мои дальнейшие объяснения... Через 2-3 секунды раздался мощный треск, и начался обвал над ареной, где мы только что были. И где уж тут до объяснений упражнений. Я крикнул: «Все прыгайте за борт, прижимайтесь к кирпичной стене!» В эту же секунду не стало света. Прыгнул за борт и я. Выход завалило, я к запасному – и он закрыт.

Вот она, наша закомплексованность: всё держать на замке, и «ШТОБ нихто не моги без спроса!» Хотя по всем инструкциям запасные ходы-выходы, конечно же, должны быть контролируемы, но открыты. Недавний случай пожара в УВД Самарской области тоже страдал «закрытым запасным выходом».

– Я повёл детей в единственно оставшуюся возможность скрыться в пристрое – туалет. К счастью... он был открыт. Обвал продолжался, я протолкал сгрудившихся ребят, считая их по головам. После семнадцатого вошёл туда сам. И... закрыл дверь за собой. Обвал продолжался секунд десять.

Михаил снова замолчал. Я не напоминал о своём присутствии, пусть человек осмыслит (в какой-то раз!) случившееся. Может, он в эти мгновения думает, какая преисподня была уготована несколько секунд тому назад детям и... ему.

– Обратного хода нет – завалило, но треск ломающихся конструкций и оседающих – падающих друг на друга деталей (так я думаю) продолжался ещё секунд пятьдесят. И... гробовая тишина. Вот тогда мне стало страшно... от тишины. Но шум грохота ещё целый день стоял в ушах... Темно, дети облепили меня, молчат, но я всё ещё успокаиваю их. И самому не верится, что они в безопасности.

(Обычно в такой ситуации бывают шок, приступ истерии, непонятный для нормального человека истерический хохот, плач, смех).

– Ни шока, ни истерии не было: дети уцепились в меня.

(Вот такая хватка за тренера была, думаю, спасительной соломинкой. В своё время я такое испытал, когда третьеклассником впервые тонул в водоёме).

– Кое-как в темноте, когда был уверен, что обвал прекратился, я стал выводить ребят, чтоб они увидели свет, чтобы отвязались от грохота случившегося. Тогда только я начал сознавать степень происшедшего. Убедившись, что все на месте, приказал детям не расходиться и пошёл к дежурному вахтёру, чтобы он позвонил немедленно в аварийную службу и доложил: «Ледовый дворец рухнул»... Это случилось в 7.20, а рабочий день начинается в 8.00.

В эту ночь я вообще не спал. И говорить не хотелось. Даже глаз не сомкнул...

НЕТРУДНО понять состояние человека, спасшегося от ада. И я решил задать ему несколько вопросов. Может, это было неэтично, но Михаил Мальковский, думаю, меня простит.

– Михаил Александрович, Ваше чувство в первый миг?

– Дети.

– Если бы сразу начался обвал, успели бы отъехать от беды?

– Нет.

– Чему Вы обязаны принятием мгновенного решения в ту критическую минуту?

– Реакции хоккеиста.

– Ваше настроение сегодня?

– Я продолжаю, к счастью, работать с детьми, которые пережили те роковые минуты. Благодарен судьбе, что трагедия не повлияла на психику детей.

– Михаил, представим, что Вы по какой-то причине отлучились в ту минуту, и дети остались одни...

– Не представляю.

– Почему?

– Потому что тренер не имеет права оставлять детей одних.

А Я ХОЧУ ПРЕДСТАВИТЬ. И думаю, что траур тогда пришлось бы объявить на 17 дней. Если бы его к телефону позвали или ещё какое ЧП... Но спасибо Мальковскому за точный расчёт и молниеносное предвидение возможной сверхэкстремальной ситуации.

И ещё могу думать, но уже не хочу представлять, что могло нас ожидать, если бы обвал случился за 12 часов ДО ЭТОГО. Тогда, в воскресенье, 7 февраля, до вечера ледовая арена кишмя кишела ребятишками.

И уж совсем берёт оторопь, когда представляешь, что в тот злосчастный день могла происходить встреча хоккеистов при полутора тысячах зрителей на трибунах...

Подумал, написал, а в теле всё ещё стоит озноб. Это была бы невиданная доселе трагедия, что и представить трудно.

Я глубоко неверующий и несуеверный человек. Но после всего, что не случилось, думаю, что судьба действительно благоволила лениногорцам, и Бог, наверно, есть, если мы избежали превеликой трагедии.

МОЙ ПЕЧАЛЬНЫЙ РАССКАЗ будет неполным, если я не представлю читателям Михаила Александровича Мальковского, Спасителя семнадцати душ олимпийской надежды; всю оставшуюся жизнь они будут помнить имя своего спасителя.

Он родился 28 января 1959 года, лениногорец. Закончил Смоленский государственный институт физкультуры, служил в Советской Армии. Затем пять лет в Смоленске тренировал детскую футбольную команду. В 1989 г. переехал на родину и работает тренером юных хоккеистов. А живёт в общежитии спортивного комплекса с женой и дочерью-третьеклассницей.

Я был у него дома, не буду описывать бытовые условия. Но и без этого понятно, что такое комната гостиничного типа на троих.

На прощание нашей нелёгкой беседы я спросил Михаила:

– Какие же перспективы на улучшение жилищных условий?

Мальковский оставил вопрос без ответа. Наверное, не хотел отвечать...

Источник: газета "Заветы Ильича" от 02.03.1999

назад